Игорь Юрьевич Кобзев
Философские эссе для всех, кто разочарован в современном образовании
www.kobzev.net 

Меню

На начало
Об авторе
Книга
Романы
Сценарии
Статьи
Галерея
Видеолекция
 
Статьи
Количество статьи: 297
Статьи за 24 часа: 0
[ Все статьи | Поиск | Top 10 | Категории ]

Теофизика


«Что вверху, то и внизу»
(Гермес Трисмегист)



    Роджер Пенроуз говорит о парадоксе Большого Взрыва: с одной стороны мы знаем, что время во Вселенной течет в направлении от более упорядоченного состояния к менее упорядоченному согласно второму началу термодинамики, с другой стороны Большой Взрыв, с которого началась Вселенная, это совершенно неупорядоченное состояние. Как же может Вселенная, начавшись с совершенно неупорядоченного состояния, двигаться в направлении возрастания неупорядоченности? Но ведь строго говоря, Вселенная началась не с Большого Взрыва, а с сингурярности, о которой физика ничего сказать не может. Или все-таки может? Или может, но не физика?
    Мы знаем, что согласно третьему началу термодинамики энтропия при температуре абсолютного нуля может быть равна нулю и не изменяется. Пригожин показал, что время совпадает с ростом энтропии, что это один и тот же оператор. Значит при абсолютном нуле времени нет – в этом суть третьего начала термодинамики. Но в «первородной сингулярности» времени тоже еще нет, а значит и энтропия этого состояния может быть нулевой. Может быть стоит ввести «четвертое начало термодинамики»: в точках сингулярности энтропия и время равны нулю. Тогда парадокс Большого Взрыва снимается тем, что Вселенная начинается с максимально упорядоченного состояния сингулярности. В процессе Большого Взрыва и расширения Вселенной эта упорядоченность уменьшается с течением времени.
    Но в ходе эволюции материи возникают локальные области (звезды, планеты, организмы), в которых упорядоченность с течением времени возрастает. Это все термодинамически неравновесные системы, которые уменьшают свою энтропию за счет возрастания энтропии окружающего пространства. Тенденция эта в максимальной степени проявляется в живых организмах, для которых справедлива теорема Пригожина о минимуме диссипации, то есть минимуме энтропии или времени, в которых существует жизнь. Можно сказать, что живые организмы – это машины по уничтожению времени. Они непрерывно совершают работу по преодолению времени, по преодолению смерти. Всвязи с этим сразу вспоминается учение великого безумца Федорова об «общем деле» – работе по преодолению смерти и воскрешению мертвых. И воскресение Христа вспоминается. Суть его в максимальном выражении той тенденции, которая прослеживается в эволюции живого вещества на нашей планете, - все более совершенное и все более длительное преодоление времени и энтропии. Все более полное приближение к свойствам исходной сингулярности нашей Вселенной. Возвращение к Отцу блудного сына эволюции материи.  
    Материя неотделима от времени – они родились вместе при распаде исходной вневременной сингурярности. Об этом напоминает известное соотношение неопредленности Гейзенберга: ΔЕ Δt = h, в котором Е эквивалентно m согласно знаменитой формуле Эйнштейна. Мертвая материя и мертвое время возникли при смерти... живой сингулярности? Живого Бога? «Бог умер», - провозгласил другой великий безумец Ницше, но так и не понял, что именно он обнаружил. А обнаружил он именно Живого Бога, который через смерть и воскресение обретает бытие, которого лишен, потому что это Бог, а бытие происходит только в мире и во времени (то что Бог не обладает бытием знал еще Дионисий Ареопагит). Мертвая материя и мертвое время несут в себе память об умершем Боге, Его отпечаток, который называется в современной физике «антропным принципом». Антропный принцип гарантирует воскресение Бога в ходе эволюции Вселенной. Можно сказать, что воскресение Бога это возникновение во Вселенной разумного существа, способного вместить в своем разуме математику или (что то же самое) мир эйдосов Платона. Этот мир исходно существовал в Боге, потом был воплощен в закономерностях материального мира и вот он обрел свое существование в уме человека. Родился сын Божий, который уже «родился прежде всех век» в момент возникновения материального мира, «беременного» человеком через антропный принцип. «Зародыш человека» развивался в «утробе» Вселенной, проходя последовательные стадии все более совершенной жизни подобно тому, как это происходит в эмбриогенезе в соответствии с биогенетическим законом. А совершенство это заключалось в степени преодоления времени данной организацией жизни. И вот рождается человек и время исчезает в его разуме, потому что разум – это и есть локальная сингулярность, подобная той что существовала до рождения Вселенной. С появлением разумного человека Бог обрел бытие в созданном Им мире. Бог умер в Большом Взрыве и воскрес в человеке. Вот суть той мистерии, которая совершилась и совершается в этом «лучшем из миров». Не случайно именно этот сюжет стал основой всей мифологии и всей мировой литературы. Христос наиболее полно воплотил в своей жизни эту мифологему, поэтому он по праву почитается как Сын Божий.
    Любопытно что и индивидуальный человеческий разум осуществляет ту же самую мистерию в своем развитии: от мира детского сказочного пантеизма через ригоризм юношеского материализма к полноте обожения в старости. Не все конечно доживают до третьей стадии – большинство так и умирает с подростковым разумом. Так и кажется, что атомизм Демокрита и Лукреция это произведение очень молодых людей, еще помнящих свои детские игры с камушками или кубиками. А вот теория воспоминаний Платона – это явно произведение уже пожилого мужа, который понял, что идеи в его голову приходят в своей целостности и вечности. Я подумал об этом, когда прочитал в последнем номере «Знания-Сила» статью Крушанова «Космическая природа жизни» (2018, №9, с. 62). Он пишет: «Образование нового происходит не «строительным», а «генетическим» способом, т.е. не усложнением, а упрощением, специализацией». Например, все известные физические взаимодействия «отпочковываются со временем от первичного взаимодействия» и далее: «весьма вероятно, что жизнь порождается (или проявляется) лишь при наличии соответствующей специфической предпосылки – родственной сущности в основе материального мира... в реальных физических и химических объектах содержится какой-то компонент, родственный жизни и обеспечивающий ее эволюционное порождение или проявление в результате концентрации... к жизни надо относиться не как к теореме, а как к аксиоме, т.е. как к одному из первоначал природы, которые не нуждаются в выводе, начинают проявлять себя лишь на биологическом уровне». То есть та сущность, которая выражается первичной сингулярностью проявляет себя и в материальных объектах Вселенной, в которых она «концентрируется» в ходе эволюции. Это и есть воскресение вечной «жизни» в материи. Тут уместно будет вспомнить магическую картину мира Карлоса Кастанеды, в которой место такой «концентрации» сингулярности называется «точкой сборки» и является носителем сознания и восприятия у человека. В своем эссе «Теометрия» я описывал эту точку как «буджум».
    Еще Вернадский интуитивно пришел к мысли, что жизнь в Космосе вечна, как сами пространство, время и материя. «Не теорема, но аксиома», как говорит Крушанов. Вот в старости и понимаешь, что новое всегда возникает как аксиома, которую обнаруживает человеческая интуиция, а не как выведенная из достигнутого знания теорема. Об этом говорит знаменитая теорема Геделя о неполноте: человек может сформулировать истинное утверждение (которое открылось ему в его интуиции, например), но не всегда может доказать его, исходя из достигнутого знания. То есть из «кубиков» или из «атомов» истину не построишь – к истине не приходят «снизу», она нам открывается «сверху». Как сказано у Гермеса Трисмегиста: «Что вверху, то и внизу». Всем философам открывалась эта истина и все они искали наиболее адекватное выражение для нее. Для Фалеса это была Вода, для Гераклита – огонь, для  Анаксимена – Воздух, для Анаксимандра – Апейрон, у Аристотеля – Энтелехия, наполняющая жизнью тела животных. Все это попытки обозначить исходную сингулярность, которую человек обнаруживает и в телах материального мира, и в себе самом – в своем разуме. В индуизме эта сингулярность называется Атманом и отождествляется с Брахманом – исходным абсолютом.  
    Когда я говорю, что Бог умирает в рождении Вселенной, то что я понимаю под словом «умирает». А что понимает теология под «рождением» Бога-Сына и «исхождением» Бога-Духа? Только то, что «рождение» не есть «исхождение» и больше ничего. Это все слова-символы, слова-метафоры. Так и слово «смерть» в данном случае не более, чем метафора. Что мы видим после смерти тела? Разложение плоти, распад прежнего единства тела. Вот и в рождении Вселенной мы видим разложение единого поля на четыре известные сейчас взаимодействия, распад первичных фотонов на множество других элементарных частиц материи. А потом на месте распавшегося тела мы обнаруживаем новую жизнь – червей и насекомых. Так и в Космосе возникают живые существа, несущие в себе следы «энтелехии» «умершего» «Брахмана». Бессмысленно спрашивать: «Зачем это нужно Богу?» Это можно понять только самому став богом. Но можно констатировать, что воскресение Бога в разумных существах оборачивается взаимной привязанностью этих существ друг к другу, которую мы называем любовью. Греки называли ее агапе, филия или сторге. Любовь – это узнавание себя в другом, узнавание (или в терминологии Платона – вспоминание) Бога в себе и в другом. Вот почему апостол Иоанн говорит, что «Бог есть любовь». Вот почему Христос – Сын Божий: он узнал (вспомнил) Бога в себе. Его апостолы через любовь ко Христу узнали (признали) Бога в нем. Но на самом деле Бог есть все во всем, как интуитивно прозрел апостол Павел в Первом послании к Коринфянам, но он относит это к Концу Времен. И тоже прав: Бог там, где нет времени. А разве в любви есть время?
    Чудо возможно именно потому, что время может локально исчезать в точках сингулярности. А вместе со временем и материя, которая связана с ним соотношением неопределнности. Это и называется Преображением, которое было явлено апостолам на горе Фавор и которое демонстрировал Мотовилову Серафим Саровский. Материя превращается в «свет фаворский», которым была наполнена только что родившаяся Вселенная и из которого позже возникла материя. Обожение человека означает возвращение в состояние четвертого начала термодинамики, в сингулярность, в которой время, материя и энтропия исчезают. И тогда становится возможным чудо. Заметим, что все исцеления, которые совершал Христос, осуществлялись по формуле «чтобы бывшее стало небывшим», то есть путем возвращения того момента времени, когда болезни еще не было, до той ошибки, сбоя или «греха», который стал спусковым крючком болезни или даже смерти. Именно поэтому Христос исцеляет путем отпущения грехов, делая бывшее во времени небывшим.
    Вы скажете: «Чудес не бывает». А я Вам скажу: «Чудес вокруг полно, просто мы к ним привыкли и не считаем чудесами». Это как тишина: пока она есть, ее не замечаешь, а когда вблизи от Вас заревет травокосилка, Вы мгновенно оцените пропавшую тишину. Так вот и жизнь человека вроде бы совершенно естественна, потому что привычна, а увидишь как разлагается мертвое тело и сразу оценишь чудо его существования на протяжении многих лет жизни. То, что отличает труп от живого тела – это и есть физика чуда, или физика сингулярности или теофизика, область четвертого начала термодинамики. Мы чувствуем эту свою внутреннюю сингулярность (а может быть и чувствуем себя этой сингулярностью) и называем ее «Я». И нам этого хватает для жизни. Но саму жизнь мы не понимаем, когда пытаемся в ней разобраться при помощи физики материи, энергии и времени. Для этого нужна другая физика... А может быть и вовсе не физика.  


Дата: 13.09.2018, Просмотров: 1101


Articles © ZiZ
phpMew © ZiZ 2004