|
„В основе всякого движения духа к вожделенной цели –
universitas litterarum, в основе всякой платоновской академии,
всякого общения интеллектуальной элиты,
всякой попытки сблизить точные и гуманитарные науки,
примирить науку и искусство или же науку и религию,
мы видим одну и ту же вечную идею,
которая обрела для нас конкретные черты в Игре в бисер.“
(Герман Гессе „Игра в бисер“)
Что такое Игра в бисер? Что скрывается за этой метафорой? Я думаю, что это программирование виртуальной реальности, которая во времена Гессе еще не осознавалась и для которой еще не существовало названия. Игра в бисер – это представление о том, как должна выглядеть деятельность человека в программируемом мире. Деятельность, расчитанная на ответный ход Игры - говоря словами Пастернака: „привлечь к себе любовь пространства, услышать будущего зов“. Что с точки зрения реализма и материализма является чистым безумием и бессмыслицей.
Но ведь так и должно быть: вспомните как в теории эволюции Северцова выглядит ароморфоз с точки зрения идиоадаптации – как уродство, как патология. Есть даже теория тератогенеза, по которой новый способ существования в изменившейся среде обитания открывают „перспективные монстры“. Но то, что они перспективные, станет ясно только в будущем, а сейчас они просто монстры. Просто юродивые и безумцы. Так выглядит религия с точки зрения науки, то есть с точки зрения материалистического реализма. С этой точки зрения религия – это чисто психологический (если не психиатрический) феномен. Но если принять концепцию виртуальной реальности, то религия становится одним из феноменов реального программирования этой реальности. Религия становится одним из способов Игры в бисер!
Продолжая развивать аналогию с теорий эволюции Северцова, можно сказать, что наука и техника – это формы идиоадаптации человека к природе, то есть формы приспособления окружающего мира к материалистическому взгляду на этот мир. Ноосфера Вернадского – это материальное выражение этой идиоадаптации. Напротив, искусство – это ароморфоз. И математика – это ароморфоз. Общее у них то, что это способы творения человеком новых виртуальных миров, которых до этого просто не существовало. К этому же типу деятельности относятся алхимия и астрология, различные магические практики, то есть тот способ познания мира, который был доминирующим в эпоху Ренессанса и на смену которому пришла наука-идиоадаптация Нового времени. Пограничная фигура между этими двумя способами познания - Ньютон, который с одной стороны был отоцом-основателем современной математической физики, а с другой был алхимиком и творцом новой истории и новой хронологии человечества.
Три века научного материализма привели к забвению „ароморфных увлечений“ человека, пока в начале ХХ века их не возродил «базельский шутник, с одинаковой страстью влюбленный в музыку и математику» – Карл Юнг, которого Гессе упоминает в качестве отца-основателя Игры в бисер. Юнг открыл в физическом мире нефизическую причинность, которую он назвал синхронистичностью. Это постоянно действующий в природе творческий принцип, упорядочивающий события «нефизическим» (непричинным) путем, только на основании их смысла. Сегодня бы мы сказали: „на основе их общей программы“. То есть синхронистичность Юнга – это причинность в виртуальном мире. Юнг использовал ее при рассмотрении различных спорных, с точки зрения науки, явлений и теорий: телепатии, астрологии, магии, странных совпадений, ясновидения, и даже переживаний пациентов в состоянии клинической смерти. Он пришел к выводу о наличии в природе самосуществующих объективных смыслов (мы бы теперь сказали: „программ“), которые не являются продуктом психики, но присутствуют одновременно как внутри психики, так и во внешнем мире. В частности, любой предмет наделяется психоидными свойствами (мы бы сказали теперь: „своей программой“). Этим и объясняется, согласно Юнгу, возможность странных смысловых совпадений („которые возникают при наличии единой программы реальности“, - сказали бы мы теперь). Концепция самосуществующего смысла (или единой программы виртуальной реальности) близка концепции Дао в китайской философии, или идее о Мировой душе Платона, или идее изначально установленной гармонии всех вещей по Лейбницу.
Игру в бисер Германа Гессе можно понимать как установление или выявление юнгианской синхронистичности между явлениями в природе и в культуре. В пределе своего развития Игра в бисер – это программирование реальности, это способ существования человека в виртуальной реальности в отличие от науки и техники, которые являются способом освоения материальной реальности. Последнее не столь нейтрально для судьбы человечества, как это кажется на первый взгляд. Из биологии мы знаем, сколь легко идиоадаптация сменяется общей дегенерацией при малейшей для того возможности – все организмы с легкостью переходят к паразитизму в благоприятной для этого среде обитания. Ноосфера и техносфера – это и есть такая благоприятная среда для паразитического способа существования человека. Для тех, кто потребляет предоставляемые ею возможности, утрачивая при этом свои собственные способности. Недаром наш мозг уже значительно уменьшился по сравнению с мозгом кроманьонца. Глядя на это вырождение разума, сопровождающее прогресс цивилизации, невольно думаешь: „А не сводится ли влияние пресловутых бесов на человека к навязыванию ему мировоззрения материалистического реализма? Высшее достижение чорта – доказать человеку, что чорта не существует. Попутно и что Бога не существует. И тем самым отвратить человека от попыток „ароморфного программирования“ этого мира, дефектной частью программы которого и являются сами бесы“.
Человечество давно разделилось на два вида – творцов и потребителей. Творец существует по принципу Декарта: „Я мыслю, следовательно существую“. Но если мир действительно виртуален, то этот принцип означает еще и другое: „Я мыслю, следовательно мир существует“. Так мог бы сказать о себе Христос, который ответил Пилату „ Я есть истина и жизнь“, потому что ему подвластно было „привлечь любовь пространства“ - то есть перепрограммировать реальность. Свидетели назвали это чудесами. Потребители существуют по принципу: „Я есть то, что я ем“. Это о них сказано Христом: «Не мечите бисер перед свиньями». Потому что только творцы знают, что делать с бисером.
Новый вид возникает из бывших монстров при изоляции этих монстров. Поэтому в бисер можно играть только в Касталии, в которой собираются творцы. Виртуальная Касталия существует в человечестве с момента возникновения искусства, то есть с момента возникновения человека творящего. Она пополняется отщепенцами из вида потребителей. Она засылает своих шпионов и диверсантов в мир потребителей. Эти диверсанты занимаются делом Сократа - интеллектуально „развращают молодежь“. Они уводят ее от родни и традиций подобно Гамельнскому крысолову, соблазняя ее красотой еще неведомых ароморфозов сознания. И в каждом поколении оказываются чудаки, презревшие пользу и возжелавшие красоты и истины. Они пополняют население Касталии. Касталию невозможно уничтожить, потому что Игра в бисер, совершающаяся внутри Касталии, взаимодействует с программой Бога, по которой существует этот виртуальный мир. Игра в бисер не только „истина“, но и „путь“ для той части человечества, перед которой не бессмысленно „метать бисер“.
|
