Игорь Юрьевич Кобзев
Философские эссе для всех, кто разочарован в современном образовании
www.kobzev.net 

Меню

На начало
Об авторе
Книга
Романы
Сценарии
Статьи
Галерея
Видеолекция
 
Статьи
Количество статьи: 297
Статьи за 24 часа: 0
[ Все статьи | Поиск | Top 10 | Категории ]

Сизиф мыслящий


„Философия... есть кунсткамера ложных проблем,
по самой природе своей не допускающих
истинного решения...“
(А.А. Макушинский „Предместье мысли.
Философическая прогулка“)



    Примером такой ложной проблемы является „проблема абсурда“, которой посвящен „Миф о Сизифе“ Альбера Камю. Из этой книги вырос столь же ложный философский экзистенциализм ХХ века, который на самом деле является бегством от философии. Бегством от философии является и решение „проблемы Сизифа“, которое предлагает Камю. Согласно греческому мифу Сизиф осужден богами на вечное вкатывание камня на гору, откуда камень всякий раз скатывается вниз, и Сизиф вынужден вновь приниматься за ту же работу. Камю не нравится сама возможность поиска интеллектуального оправдания кажущейся бессмысленности бытия Сизифа. Камю называет это „смертельной уверткой“ и считает философским самоубийством, ибо видит в этом оправдании акт веры, но не разума. Но на самом деле настоящим философским самоубийством оказывается предлагаемое им решение – не решать пробему абсурда, а жить в состоянии перманентного бунта против абсурдной жизни. Эдакая „перманентная революция Троцкого“ в отдельно взятом сознании человека. Сегодня, через пол-века после книги Камю, мы наблюдаем повсюду вокруг себя жизнь его „бунтующего человека“ - от „парижской весны“ 1968 года, до „желтых жилетов“ 2019 года. „Сизифы“ вышли в жизнь! Они больше не закатывают свой камень на гору – они забрасывают своими камнями полицию и бьют витрины магазинов. И обретают в этом „бессмысленном и беспощадном бунте“ свой абсурдный смысл. Камю заканчивает свою книгу призывом „представить себе Сизифа счастливым“. Сегодня мы видим этих „счастливых сизифов“ по телевизору каждый день. Вакханалия разрушения, счастье освобождения от запретов и обязанностей цивилизации, - вот чем обернулся на практике экзистенциализм интеллектуалов прошлого века.
    „А был ли мальчик?“ - были ли они на самом деле интеллектуалами? Не миф ли это? Кто такой Камю? - Пацан из Алжирского предместья, гонявший футбол с такой же как он шпаной, пока по состоянию здровья ему не запретили этот образ жизни. Пришлось читать книги и учиться. Чему он учился? - Образование, как и у всех, кто потом стал отцами экзистенциализма, чисто гуманитарное, то есть полуобразованность или „образованщина“, как называл его Солженицын. Никто из них ничего не знал о достижениях мысли в области математики и естественных наук, где решались настоящие проблемы человеческого мышления. А ведь за десять лет до „Мифа о Сизифе“ Курт Гедель доказал свою знаменитую теорему о неполноте. Она гласит, что любая эффективно аксиоматизируемая теория с достаточно богатым языком, является неполной. Неполнота означает наличие истинных высказываний, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть, исходя из аксиом этой теории. Аксиома – это то, что не доказывается, а принимается на веру. Аксиома – это и есть „сгусток экзистенции“, продукт опыта жизни человека. И этого экзистенциального опыта не хватает для того, чтобы рационально помыслить о тех реальностях, которые этот опыт приносит. Есть верные, но недоказуемые разумом высказывания. Вот это и есть тот „абсурд“, который является действительной проблемой сознания. Это и есть тот единственный „камень“, который Сизифу необходимо вкатить на „гору“ – на „гору“, где „обитают“ уже известные разуму аксиомы. Когда этот „камень“ окажется на горе, он станет новой дополнительной аксиомой, которая сделает наше описание мира полным. Камю пишет: „Меня интересует Сизиф, когда он спускается с горы… Это время есть время сознания“. Камю даже не подозревал, насколько это верно! Ибо когда Сизиф спускается с горы, он в своем сознании обладает полнотой описания мира. И это состояние счастья, о котором только мечтает Камю в конце своей книги. Но у „Сизифа мыслящего“ это реальное переживание счастья познания, потому что он знает то, о чем не догадывался Камю: камень, к которому он спускается с горы, – это не тот же самый камень, который он закатил на гору перед этим, это другой камень, это другое верное высказывание, которое невозможно доказать в рамках уже расширенной им только что системы аксиом. И ему предстоит снова расширять свое сознание еще на одну аксиому – закатить еще один „камень“ на „гору“ своего сознания. Так Сизиф развивает свой разум, преодолевая кажущийся абсурд реальности, который на самом деле оказывается всего лишь относительной неполнотой нашего знания, нашего сознания.
    Предлагаемый Камю бунт против абсурда это на самом деле бегство от разума, от обязанностей разума, возлагаемых этим разумом на своего носителя. Это и есть „смертельная увертка“ разума от своего долга, это и есть интеллектуальное самоубийство человека. А экзистенциализм Камю – это философия нечеловеческого бытия, ибо человек, отказавшийся от свеого разума, это уже не человек. Что мы и наблюдаем сегодня в телевизионных репортажах об акциях такого человека. Экзистенциализм Камю – это отказ от экзистенциализма человека, суть которого сформулировал Бердяев: „Акт познания сам есть событие в бытии“. Бердяев понял это еще прежде всякого Геделя. Гедель только уточнил в чем состоит логическая суть этого „события бытия человека“ - в формулировке новой аксиомы. Мышление происходит только в бытии, акт бытия является необходимым звеном и частью процесса мышления. Бытие – это иррациональный акт утверждения опыта бытия в сознании. Именно этим актом прирастает знание, как писал об этом Эйнштейн в письме к Соловину, как описывал процесс открытия новых истин в науке Жак Адамар. Акт бытия человека преодолевает геделевы ограничения нашего рационального мышления. Вот это и есть настоящий экзистенциализм, мимо которого проскочил слабый ум Камю.    
    Да не уподобимся мы ему, пускаясь в следующее рассуждение о сути экзистенции разума в нашем мире. Через пять лет после публикации теоремы Геделя, Алан Тьюринг переформулировал ее в виде представления об гипотетичском устройстве – машине Тьюринга. Он доказал, что подобная машина была бы способна произвести любые математические вычисления, представимые в виде алгоритма (на языке Геделя это „выводимые из аксиом утверждения“). Он также показал, что его машина не может решить „проблему разрешимости“, то есть нахождения в рамках какой-либо дедуктивной теории общего метода, позволяющего решать, может ли отдельное утверждение, сформулированное в терминах данной теории, быть в ней доказано или нет. Тьюринг показал эту неразрешимость для арифметики. Он опирался при этом на теорему Тарского о невыразимости арифметической истины: „Понятие истинности невыразимо средствами самой арифметики“. Другими словами, машина Тьюринга, которая представляет собой компьютер, совершающий последовательные операции согласно считываемой им программе, может доказывать теоремы, базирующиеся на заложенных в программе аксиомах. Но машина Тьюринга не может задать новую аксиому, потому что не может понять ее истинности.
    Вот это ограничение возможностей теоретической машины Тьюринга в полной мере переходит на создаваемый настоящим компьютером мир виртуальной реальности. При любой, сколь угодно сложной программе, виртуальный мир будет содержать такие элементы своей реальности, такие явления „виртуальной жизни“, которые внутри этого виртуального мира не могут быть оценены как ложные или истинные. То есть такой мир всегда будет содержать в себе элементы лжи (или „зла“), которые могут быть исправлены только автором программы, который является внешней реальностью по отношению к виртуальному миру. В силу такой „авторской позиции“ (Бахтин) он обладает понятийным языком для разрешения истинности или ложности явлений виртуального мира (он вне ограничений теоремы Тарского). Если некий разум является элементом или явлением некоего очень сложного виртуального мира, то этот разум будет сталкиваться с неразрешимыми для себя ограничениями в понимании явлений своего мира – этот мир будет казаться ему абсурдным. Но если допустить существование возможности связи (religare – „связывать“ по латыни, откуда и происходит слово „религия“) между этим разумом и автором программы виртуального мира, то иррациональные усилия виртуального носителя разума могут привести к преодолению геделевых ограничений его разума: он обретет новую истину, новую аксиому в иррациональном (интуитивном) акте веры. Этот акт познания означает реальное изменение в программе виртуального мира (производимое автором этой программы), в результате которого казавшиеся прежде абсурдными явления обретают смысл. Прежний абсурд превращается в рациональный миф, мир обретает семиотичность (и семантичность). Так а акте познания происходит богоявление (Теофания). И этот акт познания  оказывается теодицеей („оправданием Бога“) в том случае, если мир, в которм мы существуем, является виртуальным миром, а Бог является автором программы этого мира.
И тогда интеллектуальные усилия Сизифа не напрасны и не абсурдны!      




Дата: 02.07.2020, Просмотров: 857


Articles © ZiZ
phpMew © ZiZ 2004