|
|
Количество статьи: 297
Статьи за 24 часа: 0
[ Все статьи | Поиск | Top 10 | Категории ]
Котрапункт тезиса Либермана
«Мир не закономерен, а управляем», - сформулировал десять лет назад Е.А. Либерман.
Современная наука видит мир не порядком и не беспорядком, но самоподобно организованным хаосом. Это значит, что в разных масштабах рассмотрения мир выглядит одинаково упорядоченно. Это если удачно выбрать масштаб рассмотрения. А если неудачно – то мир выглядит хаосом. Вот этот выбор масштаба и есть «управление», о котором говорит Либерман. Математически управление ничем не отличается от закона – в обоих случаях это решение вариационной задачи, т.е. поиск некоторой величины и соответствующей динамики, которая бы оставляла эту величину неизменной. Такую инвариантность со времен П.Мопертьюи и называют в науке законом сохранения, а со времен И.А. Вышнеградского и Дж. Максвелла ее же в технике называют управлением. Разница между этими понятиями заключается в сложности сохраняемой величины и в сложности обеспечения условий для ее сохраниения – в первом случае ее сохранение обеспечивается как бы само собой, а во втором случае для ее сохранения надо создавать сложную технологию. В частности, регулированние с использованием принципа обратной связи, теорию которой и разработали Вышнеградский и Максвелл.
Технологию как раз можно было бы определить, как способ для превращения хаоса в порядок. Причем, в этом определении к технологии относятся не только технические устройства в собственном смысле слова, но и сама культура в целом и отдельные ее компоненты, такие как искусство, религия, наука, идеология. Каждая из этих технологий призвана упорядочивать хаос бытия человека. А сама культура – это технология поддержания инвариантности тех табу (заповедей, запретов), которые и отличают данную культуру от других культур. Система табу образует в культуре меру или масштаб, в котором культура сохраняет свою самоидентификацию. Слом культуры, как путем внешнего столкновения с иной культурой, так и путем внутреннего вызревания новой меры внутри старой культуры, приводит к обнаружению такого масштаба видения старых запретов, в котором культура обращается в хаос вседозволенности. Это и есть революционная эпоха, когда технология поддержания культурных табу сломана и общество неуправляемо.
Но вернемся к природе. Как ощущается «не закономерность, а управляемость» в науке о природе? Она обнаруживается в пограничных областях нестыковки отдельных теорий между собой. На этой границе инвариант (или инварианты) этих теорий перестают быть инвариантами, т.е. теряют свою устойчивость. Мир закономерен внутри области применимости теории, но управляем на границе этой области. И чем ближе к границе, тем сложнее им управлять! Современная нелинейная динамика пришла к картине мира, в которой мир представляет собой «океан хаоса с островами порядка», причем область островов порядка много меньше области хаоса. На каждом из этих «островов» царит свой инвариант, а в «океане» царит анархия вседозволенности. Но как перебраться с острова на остров? Теорема К.Геделя о неполноте описания утверждает, что достичь-то можно, но объяснить, как достичь, нельзя. Получается, что тут необходим личный опыт первопроходца, о котором не прочтешь в книжке. Почему же мы способны создавать науку, т.е. успешно перебираться с одного острова порядка на другой?
А потому, что мир самоподобен, и мы, как часть мира, подобны миру как целому. Еще древние греки говорили, что человек есть микрокосм, подобный макрокосму мира. Гермес Трисмегист сформулировал основной принцип эзотерики: «Что наверху, то и внизу». Индусы понимали Космос как тело гигантского человека Пуруши. Поэтому мы сами представляем собой «систему островов в океане хаоса», только все эти острова взаимодействуют между собой в результате управления со стороны нашей воли. Каждый такой акт управления порождает новый остров, который может быть соединением нескольких уже ранее существовавших островов. В физиологии П.К. Анохин назвал такое образование «функциональной системой», а А.А. Ухтомский – «доминантой». Именно так в традиционной китайской медицине понимают орган тела – это временное объединение нескольких органов (и даже их частей) в смысле европейской медицины. Эти объединения сменяют дург друга в течение суток, задавая тем самым течение физиологического времени организма. Д.В. Осадчий назвал этот способ динамики порядка во времени «организацией», противопоставив его неизменному порядку на одном избранном острове, который он назвал «структурой». Т.е. организация – это динамическая иерархия структур. В ней связи между одними структурами (уровнями организации) «плавятся» в океане хаоса, и в то же время возникают другие структуры (уровни организации) со своими новыми инвариантами и динамикой, сохраняющей эти инварианты. Причем, время этой динамики никак не связано со временем преобразования организации – эти времена как бы ортогональны друг другу. Более того, они дополнительны друг другу в смысле дополнительности Н. Бора. Это значит, что когда реализуется динамика на выбранном уровне организации (острове порядка), тогда нет процесса трансформации всей организации. И наоборот, когда происходит преобразование организации, тогда для отдельного уровня организации это выглядит как катастрофа его динамики.
Итак, катастрофа, скачок, разрыв постепенности и закономерности, чудо – это все эквивалентные термины, описывающие, как воспринимается то, что происходит во «времени-организации» с точки зрения «времни-дления». Такое поведение в математике описывается сингулярными функциями, типа дельта-функции Дирака, которую придумал еще О. Хевисайд (эта функция равна нулю везде, кроме одной точки, в которой она равна бесконечности). Когда мы в физике сталкиваемся с сингулярными функциями, это означает, что мы столкнулись с проявлением динамики организации на данном структурном уровне. Бесконечности в выражениях указывают на то, что мы уже находимся на другом островке порядка, но все еще пытаемся описать его в понятиях покинутого нами островка. Происходит как бы разрыв логики, индикатором которого и являются бесконечности.
Согласно теореме Р. Герока разрыв в логике эквивалентен разрыву в топологии: если пытаться в рамках неизменной логики описывать разрыв в топологии, то мы обнаружим его в виде парадоксов этой логики, и наоборот, если мы будем использовать для описания пространство с разрывами, то тогда логика процесса не обнаружит парадоксов. Т.е. пространство, содержащее сингулярные функции, может компенсировать наличие разрывов в описании. Справедливость этого вывода подтвердила недавняя работа И.Пригожина. Он рассматривал динамику классических и квантовых систем, в поведении которых возникали расходимости – бесконечные значения. Расходимости присутствовали, пока системы описывались в рамках гильбертова пространства – пространства, содержащего только гладкие функции. Когда Пригожин привлек для описания этих систем пространства сингулярные функции (оснащенные гильбертовы поостранства или пространства Гельфанда), расходимости исчезли, а обратимое время-дление динамики превратилось в необратимое время термодинамики, направленное к равновесному состоянию. Т.о. стало ясно, что термодинамическое время, направление которого связано с возрастанием энтропии, представляет собой проекцию на плоскость («остров») динамики реальных процессов преобразования, протекающих во времени-организации (правда, Пригожин такого вывода не делает).
Заметим, что необратимое старение «под знаком энтропии» возникает на выделенном структурном уровне, который управляется организацией. Или – совокупность влияний организации на выделенный структурный уровень есть старение системы, расположенной на данном уровне. Отсюда два следствия:
во-первых, чтобы управлять другим, надо самому быть организацией, т.е. обладать одноврменно несколькими структурными уровнями и иметь возможность свободно манипулировать ими – выбирать нужный масштаб для управляемого.
Во-вторых, если вы не хотите быть управляемой структурой – будьте организацией. Если вы стареете и рассыпаетесь в состветствии с течением термодинамического времени-необратимости (вот стихи знаменитого биофизика М.В. Волькенштейна: «Меня съедает энтропия, И целиком и по частям, Отмерены года глухие, И каждый день и каждый грамм...»), это значит, что вы по характеру своему структура и как структура реагируете на управляющие импульсы со стороны организации (в роли организации выступает любая среда – и биологическая, и физическая, и социальная).
Структура хрупка, потому и ломается, организация гибка и адаптивна, потому и ускользает от поломок. Вспомним принципы даосизиа и дзен-буддизма, воплощенные в восточных боевых искусствах – гибкость против силы, поддаться, чтобы победить, отождествиться с противником настолько, чтобы никакое его действие не было неожиданным для вас. Это и есть описание реакции одной организации на другую организацию. Это диалог организаций, в ходе которого они обе развиваются, но ни одна из них не сводится до состояния структуры. Диалог – это общение «на Ты», когда каждый из участников диалога воспринимает другого как полноценное «Я». Напротив, управление – это общение «на он» (пример: один следователь гестапо заходит к другому и спрашивает – Чем занимаешься? – Да вот, с ним разговариваю, - отвечает тот, показывая на подвешенного к потолку заключенного), когда управляющий, оставаясь сам организацией, превращает управляемого в структуру.
Вот теперь самое время снова вернуться к формулировке Е.А. Либермана, с которой мы начали, и в конрапункт к физическому миру рассмотреть ее следствия по отношению к миру человеческого духа и социума.
Итак, «Мир не закономерен, но управляем». В гуманитарной области в этой фразе слышатся совсем иные обертоны смыслов. Она звучит как формула магического отношения к миру. Именно так относились к миру шаманы и колдуны древности, управлявшие духами и стихиями природы. Потом, уже в эпоху древних цивилизаций Востока, это отношение изменилось на противоположное – попытки «управлять», т.е. навязывать свою волю Богу, стали рассматриваться как святотатство, а колдуны и маги осуждались. Мир стал миром законов, установленных Богом (мир Ветхого завета).
Нетрудно видеть, что принятие одной из этих двух точек зрения на свойства мира зависит от того, мыслит ли человек себя и этот мир организацией или структурой. Так, если субъект относится к себе как к структуре, управляемой внешней для него организацией, то он воспринимает свой мир закономерным – управляемым заповедями и табу. Напротив, если он рассматривает себя как организацию, а внешний мир как структуру, то такой мир поддается управлению. Но есть еще одна возможность – относиться к себе и к миру как к организациям. Тогда «управление» при взаимодействии субъекта с миром превращается в «симбиоз». Последнее характерно для дзен-буддизма, для даосизма и, как с удивлением заметил это о. Серафим Роуз, для ортодоксального христианства.
В том и состояла «Благая весть» христианства, что в этом мире не обязательно властвовать или подчиняться – не имеет значения, рабом или властителем является человек по своему социальному статусу, ибо новое отношение к миру лежит в иной плоскости и одинаково доступно как рабу, так и властителю. Суть его сформулировал апостол Павел – «свлечь с себя ветхого человека и облечься во Христа», т.е. отказаться от своей сруктурной детерминированности в социуме и менталитете и стать организацией по примеру Христа. И тогда между организацией мира и организацией человека возникнет симбиоз, который христианство называет «Царство Божие», а даосы называют «дао».
В христианстве на протяжении веков это новое положение человека как «сына Божиего», а не «раба Божиего», воспроизводили в своей практике все мистики от Дионисия Ареопагита и до Майстера Экхарта, от Афонских исихастов до Оптинских старцев. Суть мистики состоит в том, чтобы остраниться, отречься, отрешиться от своего структурного «я», которое препятствует восприятию организации мира (Бога)(одного хасидского рабби спросили – Где находится Бог? – Там, куда Его пускают, - ответил рабби). По Экхарту, надо «стать пустым даже от Бога», чтобы Бог мог занять это пустое место, ибо если останется хоть частица «я», даже в форме моего представления о Боге, то это «я» воспримет от Бога (мира) только управляющий импульс – «я» останется структурным «рабом Божиим». Конечно церковь не могла строиться и существовать на таком отношении – Достоевский прекрасно изобразил это противоречие между церковью и мистическим христианством в монологе Великого инквизитора. Церковь вернулась к миру как закону, что было характерно для дохристианских религий. Такой же мир воскресило и возникшее мусульманство. И именно неприятие такого мира подвигло европейское человечество на другую крайность – в эпоху Ренессанса оно увлеклось магией и алхимией с их еще более древней установкой на управляемость мира. В эту эпоху родилась «фаустовская Европа» по определению О. Шпенглера. Именно из магического восприятия мира возникла техника (А.А. Вотяков) и наука Нового времени. Именно магическую формулу управляемости мира положили в основу своей деятельности возникшие в XVII веке масоны, которые в форме Просвещения XVIII века распространили эту точку зрения на весь мир.
Так что формула Либермана в гуманитарном плане вполне масонская. Да и мир наш до сих пор управляется именно с этих позиций, как структура, поддающаяся однозначному формированию управляющими воздействиями. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на политику американских масонов последнего десятилетия. Новшество, которое добавил ХХ век в магию управления -–это формирование «магии» или «техники» информации. Система СМИ, рекламы, технологично понижающего уровень интеллекта образования, эффективно управляет структурным сознанием массового человека.
Но вспомним о тех следствиях наличия управления, о которых мы говорили выше. Во-первых, тот кто управляет, сам должен принадлежать к организации, а значит, обладать, как минимум несколькими структурными уровнями, т.е. несколькими моделями или теориями, которыми он может свободно манипулировать в интересах управления. Тот мир, который не входит в состав «золотого миллиарда», часто жалуется на политику двойных стандартов Запада – но это просто необходимое следствие, индикатор наличия процесса управления. Ложь есть обязательный признак осуществляемого управления. Поэтому понятно, на чьей стороне должен выступать «отец лжи».
И во-вторых, чтобы не быть управляемым, надо не быть структурой, а быть организацией, которой нельзя управлять, но с которой можно взаимодействовать только вступая в симбиоз или в диалог. Чтобы было понятнее, о чем идет речь, скажу, что технику избегания управления под названием «сталкинг» прекрасно описал К.Кастанеда в своих книгах, а то, что я называю «симбиозом», в религиозных учениях именуется «любовь». Такое состояние любви ко всему миру прекрасно изобразил Достоевский в образе старца Зосимы, согласно запискам Мотовилова таким же было отношение к миру и у Серафима Саровского.
Тезису Либермана надо противопоставить иной тезис: «Мир не закономерен и не управляем, мир есть организация, с которой можно взаимодействовать только в любовном диалоге». М.М. Бахтин и М.Бубер независимо друг от друга описали логику диалога. В этой логике, по словам Бахтина: «Человек не равен самому себе». Поскольку человек является не структрурой, а организацией, мог бы добавить Д.В. Осадчий. Интересно, что наука пришла в конце ХХ века к такой картине мира, в которой существуют только взаимодействующие друг с другом организации – мы структурно описываем это взаимодействие как динамический хаос. Т.е. современная наука уже покинула прокрустово ложе магической вселенной науки XVI – XX веков, современная научная картина мира, как пишет Ф. Капра, ближе мистической картине мира. Но мир все еще управляется теми, кто живет в магической вселенной, которая подчиняется тезису Либермана. |
Дата: 24.12.2004, Просмотров: 2674
|
|
|
