|
«- Так Вы утверждаете, что люди произошли от обезьян?
- Ну что Вы! Не все - только некоторые.
- А остальные?
- А остальные еще не произошли»
(из разговора)
- Это шутка?
- Вы об эпиграфе?
- Да,
- Доля шутки в этом есть, но, к сожалению, очень небольшая,
- Вы мизантроп?
- Нет, я христианин,
- Ну, это практически одно и тоже,
- Не совсем: христианин – это мизантроп, не теряющий надежды и веры в человека,
- Не в человека, а в «человека» - вы приносите реальных людей в жертву абстрактному «человеку»,
- А Вы реалист?
- Да, я реалист и гуманист,
- И демократ, наверное?
- Разумеется,
- И, видимо, готовы во имя демократии реальных людей отказаться от всяких абстракций, мешающих им спокойно жить?
- Конечно!
- Я, может быть, Вас удивлю если скажу, что именно такие как Вы гуманисты и не дают состояться человеку в истории,
- Ну это чисто схоластическая эквилибристика! Это вы, церковники, мастера перекладывать с больной головы на здоровую и назначать других виноватыми в своих собственных грехах,
- Да, грехи наши тяжкие, но они у нас с Вами общие и главный грех – это неверное понимание природы человека, которым мы заразились от вас, гуманистов, в эпоху Возрождения и Просвещения,
- Вы хотите сказать, что человек на самом деле безнадежно грешен?
- Да, грешен, но не безнадежно, – однако надежду на преодоление его грешной природы отнимают у него усыпляющие разум обещания прогресса,
- Опять схоластическое передергивание! – Ведь прогресс и есть продукт разума!
- Ущербного разума, а точнее, разума, иссушенного рационализмом,
- Но рационализм – это суть разумности человека! Неужели вы этого не понимаете?
- Я этого не принимаю и считаю опасным заблуждением,
- Ха! Итак, наш Homo уже не sapiens?
- Да, представьте себе, он не sapiens, а скорее impringtins,
- Это что за зверь такой?
- Это человек «впечатлительный», воспринимающий мир посредством актов импринтинга, а не рассуждения. Импринтинг был открыт создателем этологии Конрадом Лоренцом при наблюдении за тем, как птенцы воспринимают и запоминают в качестве своей матери первый же увиденный ими движущийся предмет. Позже было обнаружено, что импринтинг очень широко распространен в животном мире, особенно в детском возрасте. Можно сказать, что это основной способ обучения животных в среде их обитания,
- Ну хорошо, животные, они же не разумны, а человек?
- А человек, по определению Болька, это «половозрелый зародыш обезьяны», то есть человек всю жизнь сохраняет ювенильные (детские) черты в своем облике и в своем поведении. Поэтому можно сказать, что он остается «импринтингующим» существом всю свою жизнь. Только мы придумали иные названия этому способу восприятия мира человеком – мы говорим о вере и любви,
- Ха-Ха-Ха, вы понимаете, что Вы сейчас сказали? – Вы, «христианин», только что признали, что вера в Бога – это предрассудок, побочный продукт вашего «импринтинга»!
- Нет, я только сказал, что у человека есть орган восприятия Бога, который развился на основе механизма импринтинга,
- Ну, это опять схоластика!
- Нет, это просто две совершенно разные вещи – вопрос о существовании Бога и вопрос о способе Его восприятия человеком. Это напоминает заочный спор между Гете и Ньютоном о природе цвета. А позже оказалось, что оба были правы, просто Ньютон говорил о физике цвета, а Гете о физиологии зрительного восприятия цвета,
- Ну а что же разум, рассудок человека? Его что уже нет?
- Есть, конечно, но его значение в жизни человека несоразмерно преувеличено, к сожалению,
- Вы сожалеете, что у человека вообще есть разум?
- Нет, я сожалею, что разума в нем так мало. Я бы сказал, что человек разумный только задан, а человек впечатлительный нам дан. То есть без дополнительных усилий образования, человек не становится разумным, а остается impringtins. Это как второе начало термодинамики: предоставленные сами себе процессы идут в направлении максимальной энтропии, и только затраты энергии и усилий могут уменьшать ее. Homo impringtins – это аттрактор (притягивающее состояние) человеческого бытия, а Homo sapiens – это проект, техническое задание на всю человеческую жизнь.
- Опять Вы противоречите сами себе: вы же против рационализма и прогресса, который как раз и опирается на разум!
- Я против неправильного понимания природы человеческой разумности, на котором и базируется ваша идеология прогресса. Из того, что человек разумен, как это вам нашептал Руссо, автоматически следует, что все человеческие предпочтения и идеалы тоже разумны – «все действительное разумно», как провозгласил Гегель. А если так, то и усилия разума не нужны, ибо все, что делает человек, уже заранее разумно. И вот, вдруг, в ХХ веке это «разумное гегелевское человечество» столкнулось с абсурдом мировых войн и газовых камер, с террором, с абсурдом глобального кризиса, к которому ведет экономический прогресс. И где же Ваш разум? И разумен ли человек?
- А Вы сами как ответите на свой вопрос?
- А я Вам лучше вместо ответа расскажу о недавнем открытии немецких биологов, которое имеет определенное отношение к теме нашего разговора. Они изучали тропическую рыбку, которая сбивает насекомых струей воды из под поверхности водоема. Это требует от рыбки точно расчитать направление струи и место падения насекомого, чтобы сразу плыть туда. Совершает она это за доли секунды. Когда сравнили скорость этих операций со скоростью прохождения сигнала по нейронам, оказалось, что в этих расчетах не может участвовать больше шести нейронов! Подумайте, всего шесть нейронов выстраивают логическую цепочку последовательных «если, то», которая обеспечивает успех охоты рыбки. А мы привыкли думать, что рассуждение требует тысяч, миллионов нейронов. Оказывается, решение задач движения в простанстве, для чего и возник разум у хищников, требует совсем небольшого объема мозга. А логика нашего рассудка – это тот же самый алгоритм движения в абстрактном пространстве понятий, и значит она тоже не требует большого объема мозга. А для чего же нужны миллиарды нейронов в нашем мозгу?
- Для чего?
- Очевидно, для той задачи, которая до сих пор оказывается неподъемной для самых современных компьютеров и которую мы решаем походя за доли секунды сотни раз за день – это задача распознавания образов. И порождения образов, как частный случай «узнавания» еще не существовавшего. Карл Юнг говорил, что мозг порождает символы так же естественно, как растение порождает соцветия. В этом состоит основное предназначение мозга. То есть мозг – это орган импринтинга, орган «впечатления», каждый нейрон которого, по словам Дугласа Хофштадтера, функционирует как часть сотен различных символов,
- А рассудок?
- А рассудок – это абстрактное движение в пространстве символов, - побочный продукт упорядочения образов и символов в пространстве и времени,
- Почему же мы склонны считать этот «побочный продукт» основной характеристикой человека?
- Именно потому, что мы не замечаем того, что является нашей сутью и без чего мы существовать не можем, а то, что искусственно и необязательно, мы можем отстранить от себя и изучать как любой другой внешний феномен. Операции с символами превратились у человека в производственные технологии, которые, в свою очередь, оттачивали способы пользования разумом. Отразившись в зеркале этих технологий, человек и назвал себя Homo sapiens,
- Так Вы хотите, чтобы человек отказался от этих технологий как ложных?
- Напротив! Именно эти технологии и являются тем, что Мераб Мамардашвили назвал «человекообразующими машинами». Культура – это и есть система таких «машин»: к ним относятся наука, искусство, религия. Они призваны в каждом новом поколении обучать человека пользоваться разумом. И только в тех культурах, где такие «машины» эффективно используются, только там воспроизводится человек разумный. И как же мало было таких стран и эпох в истории! Воистину это чудо, что человек все еще бывает разумным!
- Да уж, ведь именно вы, христиане, славно потрудились над тем, чтобы изгнать разум из человека и заменить его слепой верой. Согласитесь, что для вас вполне достаточно Вашего Homo impringtins, к чему вам sapiens?
- Не соглашусь, хотя с этим согласится большая часть религиозных людей всех эпох – от фарисеев времен Христа до Великого инквизитора из романа Достоевского. Это соблазн, искушение импринтингом, - так это можно было бы назвать. Но подпадение под этот соблазн всегда дорого обходилось церкви – именно отказ от разума в религиозном образовании в России привел многих бывших семинаристов в ряды революционеров. Человек с неразвитым разумом остается всего лишь «половозрелым зародышем обезьяны» и создает вокруг себя обезьянье общество. И бог такого человека будет всего лишь «обезьяньим богом». Когда Фридрих Ницше сказал «Бог умер» - он сказал это о таком человеке. История ХХ века подтвердила диагноз, поставленный Ницше,
- Оставим религию попам, но ведь другие, как Вы назвали их, «человекообразующие машины» продолжали функционировать и в ХХ веке?
- Увы, именно в ХХ веке они превратились в «расчеловечивающие машины»,
- Как это?
- А так, что к концу ХХ века вся система образования, воспитания и пропаганды стала направлена на стимулирование естественных импринтингов «обезьяньего зародыша», искусственно удерживающих человека в этом «нежном возрасте» всю его жизнь до самой старости. Еще Ортега-и-Гассет писал, что на Западе общество взрослых людей превращается в общество порочных тинейджеров. Теперь мы живем в таком обществе, где в качестве неотъемлемого права человека признано право на необразованность и невоспитанность (это теперь и называется свободой) – все имеют равные права на жизненные блага независимо от тех усилий, которые человек прилагает или не прилагает к тому, чтобы развивать свой разум,
- Вы выступаете против прав человека?
- У человека есть только одно право – право не быть «зародышем обезьяны». Когда Бог сотворил человека из обезьяны, Он дал ему это право, но оствил возможность не стать человеком в своей жизни. В этом и заключается суть свободы человека: человек в своей жизни свободен сделать из себя человека или остаться обезьяной,
- Ха-ха-ха, только не говорите, что это точка зрения христианства!
- Если ввести понятие греха и сказать, что человек свободен принять или отвергнуть грех, то мое высказывание изоморфно утверждению христианства,
- А как же насчет сотворения человека из обезьяны?
- Отец Павел Флоренский сказал, что нет догмата о невозможности нового догмата,
- Опять схоластика! Вы мне лучше объясните, почему Вы так ополчились на все культурные институты Западного общества и как это связано с Вашим Homo impringtins?
- Именно с этим и связано, в этом-то и суть проблемы. Если понимать природу человека как Homo sapiens, то такие вещи как реклама, пропаганда насилия, порнография, безобразие в искусстве, примитивное школьное образование вполне безобидны. В самом деле – человек разумен, он сам отделит «зерна от плевел» и выберет разумное. Но если человек по природе своей Homo impringtins, то все эти вещи есть не что иное как прямое программирование человека – фиксация его в обезьяньем состоянии. Это, если угодно, преступление против человечности, которое, как известно, не имеет срока давности. Это все искусственные «зеркала ипринтинга», отражаясь в которых, человек не в силах понять, что он может быть кем-то иным, чем «половозрелым зародышем обезьяны», ибо это состояние фиксируется механизмом импринтинга. Внешне все выглядит вполне гуманно: великосветские дуры вещают нам с экранов телевизоров, что дети устают в школе и поэтому нужно сократить напряженность учебы, снизить требования к образованию. Светская чернь вокруг нынешних властителей охотно развивает это положение, закрывая новым поколениям путь к человеку. В итоге общество неуклонно движется к тому состоянию, которое гениально предвидел Рэй Бредбери в своей антиутопии,
- Но ведь Вы сами говорили, что и вера в Бога основана на механизме импринтинга?!
- Да, это так. Я бы сказал, перфразируя Евангелие: «Каков твой импринтинг, таков и ты сам». Или: «Богу богово, а кесарю – кесарево» - то есть: «Богу – импринтинг, а социуму – разумность». А то у нас получается, что мы воспринимаем путем импринтинга то, что нужно бы подвергать критике разума, и, напротив, слабым нашим разумом пытаемся рассуждать о вещах, перед которыми следует смиренно импринтинговать – я говорю о Боге,
- Я понял, Вы - мракобес,
- Ну, если носитель света – Люцифер, то я конечно же мракобес. |
